человек с бульвара ассасинов
Детство не пахло сигаретами.
Мама рачесывала волосы, и заплетала в тугую косу.
В детстве, не думал о ненужном.
Сильная, слабая.
Главное - читает хорошо, и уважает старших.
Мороз жег щеки, а теперь, их обжигают не поцелуи. Не прикосновенья. Не взгляды.
Детство учило быть счастливым по умолчанию.
Перематывать кассеты карандашом и нелюбить кисель.
Кассеты пылятся, кисель не варю, а в сказки по прежнему верю.
Недосказанность.
Дура! - кричали дети, а ты, шмыгала носом.
Мама говорила быть сильной, жизнь научила бить первой. Быть.
Страхов и сомнений больше, уважения к старшим меньше.
Остались книги, и манная каша.
Пальцы в кольцах отучили драться, мама отучила мечтать, люди отучают любить.
Не поцелуи.
И стертые клавиши клавиатуры. Не взаимность. И тэги.
Я тут, но я сильная, мама говорила быть. Бить.
Закрываешь лицо руками. Удобно. От случая к случаю включать-выключать сердце.
Как компьютер. Щелк. Тишина.
Мама рачесывала волосы, и заплетала в тугую косу.
В детстве, не думал о ненужном.
Сильная, слабая.
Главное - читает хорошо, и уважает старших.
Мороз жег щеки, а теперь, их обжигают не поцелуи. Не прикосновенья. Не взгляды.
Детство учило быть счастливым по умолчанию.
Перематывать кассеты карандашом и нелюбить кисель.
Кассеты пылятся, кисель не варю, а в сказки по прежнему верю.
Недосказанность.
Дура! - кричали дети, а ты, шмыгала носом.
Мама говорила быть сильной, жизнь научила бить первой. Быть.
Страхов и сомнений больше, уважения к старшим меньше.
Остались книги, и манная каша.
Пальцы в кольцах отучили драться, мама отучила мечтать, люди отучают любить.
Не поцелуи.
И стертые клавиши клавиатуры. Не взаимность. И тэги.
Я тут, но я сильная, мама говорила быть. Бить.
Закрываешь лицо руками. Удобно. От случая к случаю включать-выключать сердце.
Как компьютер. Щелк. Тишина.